— Давай начнём со сложного… Ты музыкант с богатой биографией, но приехав в Латвию в 2022 году, через год уехал в Германию. Это связано с определёнными неприятными событиями в Латвии, катализатором которых был и ты. Ну, например, ситуация, кто будет играть концерт выдающегося украинского композитора Валентина Сильвестрова, с которым ты знаком столь же близко, как я с Раймондом Паулсом. Насколько я слышал, были нехорошие письма с твоей стороны в адрес уважаемых латвийских музыкантов-конкурентов… Они написали заявление в полицию. Тебя оштрафовали…
— Да, на 80 евро. Наверное, я был неправ. Знаешь, я бы не акцентировал здесь внимание на каких-то личных контактах. Я беру вопрос гораздо шире. Депрессия в Германии, о которой ты меня спрашивал вне этого интервью — была. Но есть же и нечто личное, именно латвийское, которое я пережил именно в Латвии! Не стану всё подробно говорить, но да, я скорее всего был неправ в отношении некоторых выдающихся музыкантов Вашей прекрасной страны.
— У тебя такой характер ершистый и конфликтный? Могу предположить, что это всё наложилось ещё и в связи с ситуацией в мире. Я действительно могу посочувствовать — имея все удобства, ты внезапно вынужден был покинуть хорошую работу, родных в Украине…
— Они живут в Днепре, я с ними созваниваюсь, о многом они стараются просто не говорить, но можно представить их состояние. И моё.
К сожалению, многие мои близкие друзья так же замечают резкость и неудобство в общении со мной. Я действительно очень много потерял («кого-чего») за этот военный период. И
гробы с украинцами, моими сверстниками, которые жизнь за Украину положили, будут меня ещё очень много лет (сколько там мне осталось) «догонять».
Очень сложно это всё — жить на территории стран НАТО, одновременно поддерживая друзей из Украины, на головы которых… сам понимаешь.
Скажу честно — я потерял очень многих близких мне людей. Они живы, у них всё хорошо, я это знаю. Но я их потерял. О чем очень жалею. И это ни в коем случае не оправдание для меня!
— Хорошо, ты уехал из Латвии — в Германию. Как это произошло?
— Да запросто! Все началось с того, что мне совершенно неожиданно предложили артистическую резиденцию в городе Хемниц от немецкого Гёте-института, которая длилась три месяца.
— Прекрасно!
— Было, кстати, очень комично — когда я говорил по видеосвязи с организаторами резиденции, обществом Sächsische Mozart-Gesselschafte V в городе Хемниц, мы обговорили все финансовые и организационные вопросы. И у меня остался один вопрос, который я и задал. Он звучал так: «А что, собственно, я должен у вас в Хемнице делать как артист в резиденции все эти три месяца»? Ответ был типично немецким: «Как это — что? Мы же обговорили с Вами все финансовые и бытовые условия, Вы должны просто приехать и у нас в нашем городе жить, так как это большая честь для нас»!
Конечно, я сразу отказался — не от резиденции, а от ничегонеделания в Германии на протяжении этих трёх месяцев.
И, ничтоже сумняшеся, получил ангажемент на десять собственных концертов, которые и прошли во время моей резиденции в разных городах и залах Саксонии — в Хемнице, Лейпциге, Аугустусбурге… Вот это меня и обмануло…
— То есть?
— Меня немного «завертело» в эти все концертные дела — сами понимаете, после работы в Москве, где я был больше на административной должности в Национальном культурном центре Украины, нежели на «концертной», попасть в водоворот творчества — сродни наркотику. Я это ощутил сразу после переезда из Москвы в Латвию и… Увы, попался и ошибся в жизненном поступке. Да, этот «блеск жизни» во время артистической резиденции в Германии был завораживающим, но пришло похмелье… Увы, в тот момент своей жизни руль мною был развернут немного не в ту сторону и…
Я очень привязан к родной украинской земле, к менталитету, к людям.
Я же выпускник Брюссельской Королевской консерватории, не только Львовской! Ну и уже не 20, и даже не 30 лет мне, мне 40 — время задумываться о каких-то вечных ценностях.
Я очень много рефлексировал, находясь в Германии, о том, кого и как я обидел. И я понимал прекрасно, находясь в Германии, что… работа там есть, с языком немецким у меня проблем нет — очень быстро его выучил… Но понимал, что я, оставшись в Германии (у меня был выбор) превращусь в овощ. Во всех смыслах. Причем очень грешный овощ — я вот даже твоей коллеге из Украины успел навредить. Неосознанно, конечно!
— Ой, как интересно! А кто эта коллега? И как навредил?
— Как написано в профайле твоей страницы в Facebook — «не скажу!»
— Кстати, могу честно сказать — это «не скажу!» один «национальный лидер» четверть века назад сказал в одном интервью вскоре после вступления в должность, и все посмеялись. У меня на «фейсе» это висит лет 12 уже.
— И я скажу честно: единственное, что мог сделать — взял для той твоей коллеги не так давно автограф у Раймонда Паулса, чему ты был свидетелем. Очень надеюсь на то, что эту пластинку она примет. Это же не от меня, а от Раймонда Паулса!
— Всем известно, что ты один из немногих музыкантов в мире, с которыми лично работает выдающийся украинский композитор Валентин Сильвестров. Общаешься ли ты с ним, живя в Саксонии?
— Я не могу с ним не общаться! Валентин Васильевич — один из двух украинских титанов, с которыми я хотел познакомиться и поработать в своей жизни. Второй гений — это Роман Виктюк. До сих пор помню очень нежное рукопожатие от Романа Григорьевича Виктюка после концерта в Национальном культурном центре Украины в Москве, когда я сыграл ему «Мелодию» Мирослава Скорика, такого же львовянина, как и Виктюк. Потом ещё немного… употребляли алкоголь с Романом Григорьевичем в его квартире на Тверской. Был ноябрь благословенный, безковидный 2019 года…
— Я у Романа Григорьевича примерно двадцать интервью взял, два из них он опубликовал в своих книгах, кстати. Чем горжусь. Но дома я у него не бывал…
— Квартира, кстати, у него была довольно скромная…
— О Сильвестрове? Как у него настроение? Всё же в 85 лет он был вынужден покинуть родину впервые на такой долгий период. Я, например, не представляю того же Паулса вне родины хотя бы пару месяцев, а тут…
— Валентин Васильевич полон сил и энергии. Я, с его разрешения, записываю все наши разговоры на диктофон — и там накопилось довольно много… Он в курсе всех политических событий. Более того, мы очень много с ним говорили при последней встрече про ИИ и его влияние на мышление людей и мировую политику!
Я довольно часто бываю у него в гостях в Берлине. Мы говорили с ним о конце симфонии как жанра в наше трагическое время и о том, что он своей Девятой симфонией (это число есть символичным для многих композиторов) — жанр симфонии закончил. Нет больше симфонии, есть только бабочки-багатели, порхающие в цветах прошедших мелодий.
— Слушай, абсолютно согласен! Надеюсь, музыканты, прочитав это интервью, задумаются…
— Но чем и ценен, кстати, для меня Раймонд Паулс, мелодии которого будут бессмертными всегда.
— Расскажи всё же о своём опыте в Москве, почему и как ты там оказался?
— Не такой простой вопрос.
— Увы, сейчас всё, связанное с Москвой, звучит подозрительно. Я иногда говорю, что бывал в Крыму — и все вздрагивают. А был я там в 1993-м…
— Давай начнём с Иосифа Бродского, которого я обожаю. Вот тот Петербург и те чувства, которые он воспевает в своем гениальном стихотворении «Рождественский романс» — бьются с тем, что я ощущал всю жизнь. Вроде бы Бродский ещё не запрещен, да? Так вот, для меня важны в первую очередь города. Москва — да, мы понимаем политику и всё такое, многие меня хейтят за это — пусть.
— Москва — это не город, а страна. Мне эту фразу сказала одна легендарная латышская модель, бывшая супругом великого Саввы Ямщикова, консультанта по иконам у Тарковского во время съёмок «Страстей по Андрею»…
— Я решил туда поехать потому, что это для меня место, в котором себя реализовали Гоголь и Виктюк. Не уверен, что сегодня ещё могу открывать секреты, о которых мне говорил лично Роман Григорьевич на кухне, но уж поверь.
— Могу лично свидетельствовать, что до 2014 года люди из Латвии, которые хоть чего-то добились в Москве, становились о-о-очень уважаемыми у себя на родине. С тех пор всё изменилось, конечно…
— И да, я очень азартный человек. Мне, честно, было очень интересно попробовать себя в стране, враждебно настроенной по отношению… ну наверное, ко всем! Такой себе адреналин… Но я стараюсь адреналинить вообще во всём в своей жизни. Границы — не для меня.
И я очень благодарен Латвии, которая фактически и в некотором роде генетически является сестрой Украины.
Сюда, после переезда в Германию, я прилетал каждые три месяца — чтобы ощутить родной дом, а не вот это вот все немецкое… Там всё-таки не моя ментальность. Делаю сейчас всё, чтобы переехать снова сюда — ну и для того, чтобы вы у меня взяли интервью уже после Победы Украины.
