«Мы пять раз возвращались в Украину за эти почти три года! Всегда причины были объективными, важными для меня. Морально было сложно — ты и не здесь, и не там. Но сейчас уже осели с сыном в Риге. Он в школе в первом классе, я — студентка Латвийского университета», — рассказывает Ганна Маркова, родом из Славутича. До войны она с семьей жила в Киеве, где работала директором местного центра культуры и досуга.
● Это — авторская русская версия текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
Tulkojums latviski pieejams šeit.
История Ганны и похожа, и не похожа на истории других мам-украинок, спасавших своих детей от войны. Но таких, которые несколько раз «уже точно насовсем» возвращались домой в Украину, или так же «окончательно» в очередной раз принимали решение о эвакуации за пределы Родины, среди нас немного. А вот у Ганны было именно так.
«Пять раз! — показывает мне на пальцах Ганна. — Представь себе, пять раз мы ездили туда-сюда с сыном, и были уверены, что вот это уже точно — последний раз! Сначала ехали в Украину и думали — не вернемся в Латвию, а потом также добирались в Латвию и думали — в Украину не возвращаемся уже!»
Местные акценты
С Ганной говорить очень легко. Открытая, коммуникабельная, эмпатичная — когда говорим об украинских детях, обе плачем. Чувствую в ее говоре акцент и предлагаю перейти на русский. Реакция категорическая: «Нет-нет! Я специально училась украинскому, и у меня даже есть сертификат!»
Немного позже я поняла — это не русский акцент, а белорусский. Славутич, откуда Ганна родом — практически на границе с Беларусью. Она сама говорит — «У нас огороды в Беларуси были!» Именно поэтому,
когда война началась и танки полезли в Киевскую и Черниговскую области из Беларуси, она была в недоумении: «Соседи же наши, мы ничего плохого им не сделали!
Они к нам постоянно ездили — за продуктами в основном. Родственники по обе стороны границы у очень многих. И вот так — взять и разрешить, чтобы на нас напали с их земли…»
Вся семья Ганны занята на Чернобыльской атомной электростанции . И как раз в ночь с 23 на 24 февраля ее отец там дежурил: «Они в первый день же войны попали в оккупацию… Как я за них с мамой волновалась! Мы с мужем и сыном жили в Киеве. Тоже было страшно, но все же это была не оккупация».
В марте на семейном совете было решено — Ганна и сын едут на запад Украины. Четырехлетнего малыша, который и так с рождения нуждался в постоянной медицинской поддержке, нужно было оградить от стрессов войны. Муж Ганны — тоже сотрудник ЧАЭС. Он остался в Киеве.
Попали сначала в Яремче Ивано-Франковской области: «Там мы сбились в такой, знаешь, волонтерский костяк. Делали все и для всех: помогали военным, переселенцам, и также деткам — за них было прямо больно. Ведь дети военного времени — это дети без полноценного детства. Я это видела и по своему ребенку, и по другим детям».
Именно беспокойство о здоровье сына и заставило Ганну ехать дальше.
Выбрали Латвию: здесь у ее мужа были родственники: «Нужно было куда-то, где спокойно. У сына могли начаться приступы, он астматик.
В условиях войны это еще страшнее. “А что будет, если я не смогу Тимофею помочь?”. Постоянно думала».
Сад мечты
Педагог по образованию, до войны Ганна в Киеве была директором местного центра культуры и досуга. Организовывала для детей занятия и кружки по интересам. В конце февраля 2022 года коллектив ее центра как раз занимался планированием мероприятий на весь год: «Мы только закончили все эти новогодние и рождественские утренники и праздники .
Еще было у всех такое праздничное послевкусие, хорошее настроение. Планы составляли… И тут — война…»
Ганна, активная и целеустремленная, говорит, что тогда ее словно вырвали из жизни — и, едва оказавшись в Латвии, начала искать работу: «В апреле 2022-го мы приехали в Ригу. Я почти сразу нашла приглашения о трудоустройстве украинцев.
Написала, что ищу работу в детском саду и через две недели, представляешь, я уже работала!»
И не просто работала, уточняет она. Ганна попала в детский сад, где внедрена педагогическая система Монтессори: «Это было буквально исполнением желания для меня! Еще в Украине, после рождения сына, я серьезно заинтересовалась принципами системы воспитания детей по Монтессори, а здесь устроилась в такой сад!»
Одновременно с практическими навыками, которые Ганна набирала, работая в садике, она обучалась теории — онлайн, с помощью Мюнхенской Международной Ассоциации Монтессори. В результате — успешно написала дипломную работу «Инклюзивное обучение» и может теперь работать монтессори-педагогом с детьми дошкольного возраста.
Вроде все выглядит просто — «работала и одновременно училась», что такого? Однако фактически все это время, практически два года, Ганна еще и «курсировала» с сыном между Украиной и Латвией:
«Как только здоровье сына ухудшалось, приходилось возвращаться в Украину. Там был наш доктор, протоколы лечения,
и я буквально везла ребенка восстановить здоровье».
Кто знает, возможно, Ганна и осталась бы с Тимофеем дома в один из приездов, но на каждый раз приходилось какое-то тяжелое военное событие в Киеве: «Как только приедем — Киев сильно обстреливают. А когда в «Охматдет» прилетела ракета, мне и вовсе страшно стало: ведь Тимофей тоже там лежал. Не в тот день, правда, но мы тоже там лечились».
«Ганна, а как же твоя работа и жилье в Риге?» — спрашиваю у нее. Ведь по возвращению нужно где-то жить, и на что-то тоже. И то, и другое — сразу.
Оказывается, работодатель каждый раз принимал ее обратно (правда, не всегда тот же садик). А арендодатели — добрая семья, которая в свое время пострадала от репрессий, не сдавали никому больше квартиру. Потому Ганна как бы возвращалась в свою «прежнюю» рижскую жизнь.
«Сказать, что мне повезло — ничего не сказать. Я благодарна и коллективу детского сада, где работала, они меня здорово поддержали. Они мне дали колоссальный старт и по системе Монтессори, и именно они меня начали в рабочей обстановке обучать латышскому. И благодарна моим арендодателям, с которыми искренне мы подружились. Мы настолько сроднились, что ходим в гости к друг другу», — рассказывает Ганна.
Контрасты сознания и подсознания
Как-то детском саду, говорит она, был такой случай: «Детки покушали и выбрасывают остатки пищи в ведерко. Мне нужно им помогать. И вот
я смотрю, как они ложечками сдвигают еду с тарелок в ведро и начинаю плакать. Слезы просто катятся, а я не замечаю…
Воспитатели увидели, спрашивают — почему слезы? А это от пережитого. Сработало на подсознании. Мои родители в оккупации, и им нечего есть… А здесь пища, пусть и остатки, идет в мусорку. Этот контраст, понимаешь?»
Сын Ганны два раз шел в первый класс в Латвии. В прошлом году было его «первое» первое сентября, а в этом — «второе» первое. Между ними — последний, пятый выезд из-за здоровья Тимофея в Украину. Вернулись в Латвию летом, после удара «Охматдету». И Ганна решила — все, остаемся в Латвии:
«Непонятно чего бояться больше — попасть под ракету, или приступов у сына…»
Быть украинской мамой без поддержки родных где-то далеко от дома — сложно. Такой маме нужно успевать все: работать, учить язык, заботиться о детях. Подменить некому: «Если Тимофею стало плохо — меня могут срочно вызвать в школу. Этого может и не быть, но готовой я должна быть всегда. Потому искала себе такую работу, чтобы я была свободна в перемещениях».
Так Ганна попала в одну из рижских библиотек с очень хорошим коллективом. Там она работает на полставки первую половину дня. Вторую половину — учится: «Сейчас это мой приоритет. У меня очень много латышского языка. Я довольно свободно говорю, и к концу года планирую выйти на уровень С1. Сейчас изучаю латышский в группе В1, много разговорной практики. Например, на работе — в библиотеке я стараюсь не переходить с латышского на английский или русский. Тоже самое с чтением — беру книги и читаю. Помогает больше узнать историю Латвии и ее культуру».
Английский у Ганны ее практически с ее первого места работы в Украине. Над Чернобыльской АЭС возводили защитные арки — по сути, саркофаги, призванные предотвратить возможную утечку радиации. Этот международный проект начался в 2013 году и назывался Novarka: «К нам в Славутич приехало очень много заграничных специалистов, буквально со всего мира. И семьями с детьми. Многим нужны были няни или помощницы по дому.
Я работала няней в американской семье».
Маленьких иностранцев в городе появилось так много, что для них создали школу выходного дня. Где с детьми, а часто и их родителями, украинцы проводили разные мастер-классы, разучивали украинские песни, рассказывали про традиции и обычаи Украины. Работала там и Ганна.
«Получается, ты тогда помогала интегрироваться, а теперь сама интегрируешься» — спрашиваю я.
«Да, так и есть! Кто бы знал тогда, что так получится!» — удивляется она вместе со мной.
Пятнадцать минут на латышском
Минувшим летом Ганна заполнила заявку на поступление на сайте Латвийского университета. А перед «вторым» первым сентября Тимофея, в суете, забыла об этом: «И вдруг — звонок. Декан факультета педагогики — познакомиться, узнать обо мне и о моих планах на учебу. А
я что-то заволновалась — ой, достаточно ли у меня знаний языка? Обучение ведь на латышском! А декан мне говорит — “Мы уже 15 минут говорим на латышском! В чем вы сомневаетесь?”»
По окончанию университета Ганна получит специальность «социальный педагог». Обучение платное и, поскольку у нее уже есть высшее педагогическое образование, и есть уровень магистра, ей нужно отучиться 160 часов. Ганна уже определилась — ее дипломная работа будет касаться инклюзии.
Латышским занимается ежедневно –— или в группе или сама. По субботам и пятницам — онлайн обучение в Латвийском университете: «Понимаю из сказанного преподавателем, думаю, процентов 80. Если что-то не уловила, после занятия добираю тему сама».
Да, и ко всему Ганна оформила самозанятость. (До того, с помощью программы Erasmus+, прошла занятия по предпринимательской деятельности.) Сама — мама без помощи тут, в Латвии — взялась помогать мамам, причем не только украинкам. Например — подготовить детей к саду, или провести полезное занятие с малышом, высвободить маме несколько часов в предрождественские дни.
«Да, нагрузка немаленькая … И моральная, и физическая. Но я поставила цель и иду к ней. И готова вложиться ради будущего.
Все будет хорошо, я в это верю!»
— улыбается Ганна.
