● Это — авторская русская версия текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
Tulkojums latviski pieejams šeit.
У Тамары обостренное чувство справедливости: «Сложно сейчас праздновать… Насколько мы сейчас независимы? Независимость дается по праву рождения, а мы ее отвоевываем! И так дорого за это платим!»
Ее слова резонируют с моими мыслями: украинцы действительно платят сверхцену.
Вместо дома — воронка, в душе — рана
Тамара до сих пор остро переживает перенесенное. Говорит, что в Мариуполе на месте ее дома — глубокая воронка. И в то же время — «даже если бы он остался целым, я бы не смогла туда вернуться жить. Просто не могу и все. Там теперь все другое…» С Тамарой в Латвии младший и сын и мама. Старшая дочь в другой европейской стране: «Она у меня такая умничка. Освоила язык, учится, очень самостоятельная». Тамара возвращалась в Украину, в Киев, «но с первыми сильными обстрелами вернулись в Латвию. После Мариуполя остался этот страх».
В Мариуполе, рассказывает Тамара, он работала в школе учителем начальных классов: «Школа была билингвальная и до 2021 учила детей на русском. Доучила детей, которых мы тогда набрали, и потом стала преподавать на украинском. Министерство образования внедрило проект “Новая украинская школа”».
Говорим о русском языке и не раз в разговоре еще возвращаемся к этой теме: «Знаете,
у нас было много русского языка в городе. Но мы не были пророссийскими в основной массе! И нас не нужно было “спасать”!
Мы в этом не нуждались, мы жили очень хорошо. Родственники нашей семьи в России, когда началась война, уверяли нас, что нас “угнетают” в Украине! Они заговорили словами пропаганды, хотя прекрасно знали, что ничего подобного не было…»
Хочется расти на новом месте
Тамара — образец учительницы. У нее все упорядочено и разложено по полочкам — мысли, действия и в целом отношение в жизни. И здесь, в Латвии, она тоже хотела бы реализовать себя в сфере образования? «Но, возможно, я искала работу, когда рынок труда в этой отрасли был уже заполнен? Ведь сначала, в первый свой приезд в Латвию, я работала продавцом в магазине, потом вернулась в Украину… А когда повторно оказалась в Латвии, выяснилось, что много украинок уже трудоустроились помощницами преподавателей, в детские сады…»
Сейчас Тамара работает в украинском кафе. Мне приходилось там бывать и слышать, как у нее получается говорить на латышском — легко и непринужденно.
«Это второе мое рабочее место именно в кафе здесь в Латвии. Но хочу чего-то своего, преподавательского или может другого, но интеллектуального. Девушки, которые занимаются, допустим, бьюти-сферой, уже давно себя здесь нашли, а вот таким, как я, сложнее. Сейчас разослала резюме, и очень надеюсь, что мне в этот раз повезет», — улыбается Тамара.
Стихи, теперь уже на трех языках
Ее уровень латышского — уже В2 («высокий средний», следующий — C1, а последний, C2 — «владеть, как родным»). Она искренне радуется, с видимым удовольствием говорит — «Сдала!». Латышский язык, кстати, не только использует на работе, но и пишет стихи. Показывает мне и уточняет: «Это первый на латышском, и он “пополам” с украинским. Я посвятила его сыну».
( )
«Сейчас я немного на раcпутье. Хотела бы продолжать изучать латышский, но, если удастся найти работу, то какой там будет график? От этого зависит и моя учеба».
Стихи же — хобби, но со временем Тамара хочет оформить их в сборник.
Творчество помогает ей справиться с болью, которую принесла война.
То, что она пишет, получается читать самим сердцем. Сейчас Тамара пишет книгу о пережитом в войне — «Лютый Мариуполь. Дневник памяти». Эта книга — результат ее участия в гранте украинцам для реализации творческих проектов, который объявили здесь в Латвии. Вот небольшой отрывок:
А одно из ее стихотворений вызвало бурю в латвийских социальных сетях.
Там Тамара советовала тем, кто не чувствовал того, что пережили украинцы, «не совать челюсти» в украинскую боль.
«Местные поняли, что стих был адресован им. Но писала я его, обращаясь к россиянам», — говорит Тамара. Украинцы действительно «челюстями» характеризуют исключительно «русский мир».
«Неужели я меньшая украинка?»
В Латвии Тамара принимала участие в литературных вечерах и в разных мероприятиях в поддержку Украины. «Это все предполагает украинский язык — и общение и все что касается творчества. А у меня вопрос — а я украинка, говорящая на русском. И хотя это нарратив, но тем не менее — а как же ребята, которые в окопах и которые говорят на русском языке? И которые тоже свою жизнь отдают за Украину. (). Этот вопрос неоднозначный. Да,
я понимаю, что в этой войне язык сделали оружием. Но тем не менее — моя ли вина в том, что я родилась в русскоязычном регионе и мне пели колыбельные на русском языке? И знаете — ведь не все те, кто в вышиванке — патриоты.
Вы понимаете, о чем я?»
Вполне понимаю. Вспоминаю украинских коррупционеров и их фото в вышиванках.
«Неужели мое творчество не имеет право на существование? Я что, стала меньше украинкой, я предоставляю меньшую ценность для своего государства? Конечно, все творческие вечера я проводила на украинском. Однако нужно смотреть правде в глаза — среди нас много говорящих на русском языке», — рассуждает Тамара.
Украинцы, по которым других судят
За три с половиной года мы, украинцы, в Латвии пообжились и поосмотрелись. Кто-то работает, а кто-то, углядев способ, паразитирует.
«И по таким судят других наших, — говорит Тамара. — В нашем доме живет большая семья из Украины. Живут на выплатах. Была свидетелем, как их отчитывали сотрудники в магазине. Уж не знаю, что они там натворили, но, наверное, что-то произошло такое, что даже сдержанные латыши не смолчали… Или пришлось наблюдать, это было еще в первый мой год проживания в Латвии, как одной молодой маме-украинке сердобольные местные приносили коляски для младенца, а она все перебирала. В результате у нее был парк из детских колясок. Или, когда жалуются, что кормят не так (.). Мы в Мариуполе, когда жили в подвале, были рады всему! Ну как так можно?»
Риторический вопрос. Я молчу.
С Тамарой мы говорим за пару дней до Дня Независимости Украины. Еще четыре года назад это был яркий, радостный для каждого украинца, раскрашенный в желтый и синий цвет день. Сейчас обе сходимся в мысли, что
праздновать сложно. Лишь — благодарить воинов и всех, кто отстаивает Украину в войне.
«Все мысли с ними. Думаю о том, какой ценой, мы платим за свободу. Почему нам так дорого дается то, что у других есть с рождения?» — спрашивает Тамара. После паузы добавляет: «Не чувствую праздника».
Я опять молчу в ответ.
