● Это — авторская русская версия текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
Tulkojums latviski pieejams šeit.
«Мой украинский опыт в этой сфере насчитывает не одно десятилетие. С любопытством сравниваю, как работают коллеги здесь, в Латвии, делюсь опытом и помогаю здесь нашим», — рассказывает Юлия.
Я заготовила вопросы о том, какую недвижимость присматривают в Латвии украинцы и что в итоге покупают. Но разговор часто сворачивал и на рынок недвижимости прифронтового Харькова, откуда Юлия с мужем приехали в Латвию.
Сначала все замерло
Дома остался отец, с которым она постоянно на связи, а здесь, в Латвии, родители ее мужа.
«Муж из Латвии, из Риги. Но так получилось, что многих рижан я знала даже и до знакомства с мужем, и до “большой” войны. Писала, например, для одного из местных изданий материал к Чемпионату Европы по футболу в 2012 году, тогда он проходил у нас в Украине и в Польше», — вспоминает Юлия.
Юлия профессиональный риэлтор — ни много, ни мало 30 лет опыта. Но круг ее интересов выходит далеко за пределы рынка недвижимости. Например, в социальных сетях под ее отзывами об оперных или театральных постановках люди часто оставляют комментарии о том, как проникновенно написан ее текст. В разговоре с ней не раз ловлю себя на мысли: многое из сказанного буквально прожито, пропущено ею через себя.
«Папа открыл агентство недвижимости в 1994 году. Мы были одними из первых в Харькове. И практически с этого момента я работаю в этой сфере.
Это было семейное дело и остается таким до сих пор, хотя я сейчас и нахожусь в Латвии»,
— рассказывает Юлия.
Удивляюсь вслух: кажется, какой же может быть рынок недвижимости во время войны? Ладно бы в Киеве, Ивано-Франковске или Ужгороде, но в прифронтовом Харькове!?
«Есть, — говорит Юлия. И уточняет: — Сейчас уже есть. Сразу, после 24 февраля [2022 года], все замерло. Первые месяцы после начала войны закрыли реестры, нотариусы уехали… Только когда ВСУ отодвинули российские войска от Харькова [осенью 2022-го], начались первые оформления. Люди стали звонить, и мы поняли, что жизнь потихоньку восстанавливается».
Стали доступными квартиры, которые не продавались десятилетиями
Вопреки моим предположениям, Юлия утверждает, что люди звонили, чтобы не продать, а именно приобрести недвижимость: «Первые наши клиенты, — вспоминает Юлия, — купили в пригороде Харькова дом, потому что им нужно было собрать всех родственников старшего поколения и присматривать за всеми в более-менее безопасном месте. И так потихоньку пошли сделки. На второй год войны появились среди покупателей наши военные. Они могли накопить со своей заработной платы и купить».
К тому же цены в Харькове ощутимо упали. То, что раньше стояло в новостройке за 40-50 тысяч долларов, теперь было по 18-20 тысяч: «Получается в два, а где-то и в три раза подешевела жилая недвижимость, стала доступнее. В Харькове “квартиры мечты” раньше были очень дорогими, да и не продавались вообще много-много лет ().
Тогда они представляли для людей большую ценность, семейную реликвию. А теперь продаются за полцены».
Рынок, обращает внимание Юлия, не в последнюю очередь ожил в Харькове и потому, что люди стали использовать жилищные сертификаты, которые подтверждали право на получение государственной финансовой помощи для приобретения жилья вместо уничтоженного в ходе боевых действий с 24 февраля 2022 года: «Их можно использовать для покупки жилья на первичном или вторичном рынках или для инвестирования в строительство.
Но этих денег не хватило бы на жилье, например, на западе страны.
Но если покупатели местные, из Харьковской области, то, как правило приобретают что-то ближе к дому, которого уже нет. Суммы таких сертификатов разные, от 20 тысяч долларов до 150 тысяч».
Сейчас Юлия помогает отцу с работой их агентства недвижимости удаленно. Занимается документами, организационными вопросами и читает тренинги по продажам для тех, кого интересует эта тема.
Делиться с латвийскими коллегами опытом
В Латвии Юлия понимает, что без необходимого уровня государственного языка, сложно, а, может, даже и невозможно заниматься недвижимостью. Но она все равно и здесь себя нашла в родной сфере. Например, участвовала в проекте своего латвийского коллеги Дмитрия Трофимова: «Мы учились друг у друга, обменивались опытом. Харьков побольше Риги (), там другая бизнес-активность.
Мы действуем немного иначе, и наши наработками заинтересовались. Передавала накопленный опыт, и училась сама».
Профессиональный симбиоз оказался удачным, и на очереди еще один проект совместно с Дмитрием и его рижским агентством недвижимости.
Юлия находит и время для разъяснений украинцам, если те интересуются недвижимостью в Латвии, или, например, для постов в социальных сетях с информацией о принятии того или иного закона относительно недвижимости в Украине. Сразу на простом, «человеческом», языке поясняет их:
«Заметный интерес проявился в Латвии у украинцев и непосредственно сделки с недвижимостью начались в 2024 году.
Тенденция продолжается до сих пор. Люди здесь трудоустроились, учат язык, некоторые уже меняют статус с временной защиты на трудовые визы. А поскольку все украинцы проживают в арендованном жилье, то у многих встает вопрос – может, лучше приобрести свое? Тем более у тех, чьи дома и населенные пункты в Украине стерты с лица земли войной».
Средний чек — 40-50 тысяч
Безусловно, покупать недвижимость в Латвии украинцы сразу после приезда не кинулись. Но постепенно стало ясно, что домой не получится быстро (а для многих не получится никогда, потому что уже некуда). Люди начали задумываться и присматриваться к предложениям на латвийском рынке жилья.
С одной стороны, те украинцы, что начали работать семьями с первых же месяцев, могли уже успеть накопить определенную сумму. С другой — латвийские банки стали выдавать таким людям ипотечные кредиты.
«Приобретают в основном квартиры, однако есть и покупки домов. Дома — это, как правило, те, у кого есть животные.
Кроме того, у украинцев есть предпочтение — нам нужен камень, кирпич, “хатка и гарматка” (“”), — смеется Юлия. — Деревянные стены у наших не в почете, если можно так выразиться. Они предпочитают предсказуемость, надежность, а деревянные дома — это как шкатулка с сюрпризом, могут потом требовать ремонта».
Ожидаемо наибольший интерес у украинцев именно к столице, и особо полюбился район Пурвциемс, продолжает Юлия. Покупают и в Юрмале, правда, не много, потому что там довольно дорогие дома. Часто берут там, где уже фактически осели и работают, где дети уже ходят в школу или садик: «Например, Кекава под Ригой. Или вот Резекне, там много украинцев работают на местных предприятиях. Есть покупки недвижимости
в Латгалии, потому что довольно доступно по цене в этом регионе Латвии. Я бы сказала, очень и очень доступно: и за нескольких тысяч найти можно,
но надо быть готовым, что такие квартиры находятся на определенном расстоянии от крупных населенных пунктов».
Средний чек, отвечает Юлия, когда я спрашиваю на какую примерно сумму приобретают украинцы недвижимость в Латвии — порядка 50-60 тысяч евро: «Новострой все же не по карману большинству, а советское жилье пользуется спросом.
Выходит дороже Харькова, но дешевле Киева.
Выбирают районы, где есть школы, детские сады, магазины и удобная транспортная развязка».
При этом, обращает внимание Юлия, деньги по жилищному сертификату, которые получают украинцы, утратившие жилье на родине, потратить в Латвии нельзя. На них можно приобрести недвижимость только в Украине, и продать ее разрешается не раньше, чем через пять лет.
«Сейчас
оплачивать ипотеку выгоднее, чем арендовать жилье. Нужен только первый взнос.
Конечно, люди волнуются — а не пропадет ли их квартира или дом, когда закончится действие временной защита и в результате они уедут в Украину. Однако — нет. Недвижимость останется в собственности навсегда. И это, согласитесь, приятно, что у тебя еще есть где-то квартира. Ее можно сдавать, и она будет приносить прибыль, а по желанию — позже продать. Или приехать отдохнуть. И вот что важно — если недвижимость будет стоить не менее определенной суммы (), то приобретя такую, можно претендовать в Латвии на “инвесторский” вид на жительство».
Бежали не от нищеты, а от войны
Украинцы, оказавшиеся в Латвии, убегали не от бедности, подчеркивает Юлия. Убегали от войны. Как-то ей пришлось говорить с женщиной, чей сын-военный до сих пор погибший лежит в поле, в «серой» зоне, куда может лишь залететь дрон и увидеть его тело с высоты: «Она его похоронить не может… Ей просто говорят наши ребята, что видят его в поле и все… Потом,
после таких разговоров у меня нет сил вообще. Мне нужно время, чтобы прийти в себя.
Но я просто поражена нашими людьми, сильнейшими по своему духу. Как Фениксы, восстанавливаются из пепла и находят в себе силы и стремление жить дальше».
Спрашиваю у Юлии про латышский.
«Учу все время, а начинала с болдерайскими бабушками! Помните, когда нужно было подтверждать местным () свой уровень латышского? Вот у меня в группе были бабушки с района. И
первое, что я выучила — это все про больницу, рынок, как поторговаться, что касается заботы о внуках и так далее».
Смеемся вместе. Действительно, необычный.
«Семья у меня русскоязычная, но иногда мы переходим на латышский язык. И я была бы не против, чтобы вокруг меня было больше латышского языка», — добавляет Юлия.
Латвия делает очень много для интеграции украинцев, уверена она. Всевозможные фестивали, посещение музеев, концертов и других мероприятий, и часто бесплатно: «И в Харькове любила бывать в нашей опере. И здесь в Риге пошла. Правда, первый раз очень быстро по приезду, и
это было морально сложно. Я просто не воспринимала происходящее. Мне казалось, что все что вокруг буквально не для меня,
знаете, словно для другой касты, «для белых людей»… Позже отошла, меня психологически отпустило, поняла, что мы все живем буквально в одном доме — и у меня тоже могут быть радости. Я бы призвала наших не засиживаться. Даже если мероприятия платные, можно ходить на недорогие. Нужно делать жизнь красочнее, получать другие впечатления, положительные эмоции!»
